Спецагент инквизиции - Страница 18

Жил на свете козел…

До наемника, наконец, дошло.

– Ах, ты пида… – начал он подниматься, но продолжить фразу не смог, так как Черногор со словами «Хам!!!» одел ему на голову трехлитровый кувшин вина, заставив свести глаза в кучку и ткнуться носом в стол.

И тут кто-то из трактирных гуляк вскочил на ноги и заорал во всю глотку, простерев руку в сторону красавицы:

– Да это же оборотень! – из-под треснувшего рукава рубахи гуляки выглянул стрелецкий кафтан.

– Держи его!

– Ванька Дурак где-то рядом!

Человек двадцать гуляк вскочили на ноги, и бросились на Черногора, сметая по дороге столы, но путь им преградили другие гуляки, встав перед ними стеной.

– Вот и попались голубчики, – ласково сказал один из них, выдергивая из-за пояса топор.

Под его рубахой тоже угадывался стрелецкий камзол. Это слегка охладило пыл нападавших.

– Слушай, ты служивый, я служивый, – быстро заговорил стрелец Андриана, опознавший в девице оборотня, – как ляхи говорят: паны дерутся, у холопов чубы трещат. Давай без поножовщины, а?

– Давай, – согласился стрелец Вечеслава, – и посмотрим: чья возьмет.

На пол полетели финки, ножи, топоры, и закипела около стола наемного киллера великая русская забава под названием мордобой, которая скоро превратилась в огромную кучу малу из-под которой слышалось попискивание красавицы. В образе невинной девушки Черногору драться было несподручно.

Видя, что его «собачку» обижают, Ванюша отбросил в сторону смятую булаву, прекрасно понимая, что этой железкой не долго и грех на душу взять, и схватил оружие полегче. Оружием оказались гусли Шатуна, подобравшегося к Ванюше уже вплотную. Ими он со всей дури и запустил в кучу малу. Гусли отправились в полет вместе с гусляром, не успевшего от них отцепиться, и проделали в куче мале дыру, из которой выскользнула гибкая девичья фигурка. И тут уже взорвался весь трактир:

– Наших бьют!

– Давай поможем!

Опрокидывались на пол столы, звенела разбитая вдребезги посуда. Ванюша схватился за лавку…

– Ваня, линяем! – перед Иваном материализовался Черногор с кошелем наемного убийцы в руках, и с разбегу рыбкой ушел в распахнутое окно.

Ванюша проводил взглядом стройные девичьи ножки, мелькнувшие в оконном проеме, судорожно вздохнул, не глядя откинул за спину лавку, сметя вербовщиков на пол, и сиганул следом, не сразу сообразив, что его размах плеч немножко больше оконного проема, а потому вышел на улицу прихватив с собой пять бревен, одно из которых вышиб своей собственной головой. Что интересно, ни с одним из них он расставаться не пожелал, и, перехватив поудобнее, дунул вслед за исчезающим за поворотом хвостом волка. Момент превращения девицы в волка детинушка из деревни Недалекое прозевал пока вышибал оконный проем. Сзади раздался грохот, но юноша даже не обернулся, а напрасно. Он бы увидел, как рухнула крыша, и в воздух взметнулось два дракона: зеленый, и призрачно-черный, с рваным розовым шрамом на правой скуле. В воздухе они слились воедино, и яростно махая крыльями, изумрудный дракон с черным отливом энергично набрал высоту, скрывшись за облаками.

Волка Иван догнал уже через три квартала. Бревна мешали бежать. Черногор затормозил, выплюнул из пасти кошель.

– Ваня, да брось ты их!

– Да ты чё, волчара, – поддерживая бревна одной рукой, Ванюша нагнулся, подняв другой рукой кошель, и затолкал его себе в карман, – бревнышки почитай почти что новые. На избушку пойдут. Первый камень, так сказать. Ну, чё, пошли во дворец?

– Зачем?

– Как зачем? Придем, постучимся, спросим как у царя дела, привет от брата передадим, опять же про цены на зерно лучше во дворце узнавать. Ить, оттуда все указы спускают.

Волк лег на землю, закрыл глаза лапами и завыл, да так жалобно, что его подхватили не только собаки, но и кошки, и даже одна свинья на соседней улице, на которую в панике наступил какой-то горожанин, ударившийся в бега подальше от рыщущего по городу голодного волка. Повыв, Черногор встал, и молча побрел куда глаза глядят, не обращая внимания на Ваню. Тот семенил следом, пытаясь завязать разговор, но Черногор его не слушал. Он рассуждал, естественно не вслух, а про себя.

Что же случилось с Ваней? – мучительно думал волк, и чтобы докопаться до истины начал восстанавливать в памяти все события минувших дней. Сначала его приголубила бабуля, и он заговорил на иноземном языке, да плюс стал таким пройдохой, что сумел объегорить цыган в карты. Потом ему досталось от Вакулы молотом по многострадальной голове, и он превратился в хозяйственного селянина. Потом дубинку на голову словил, и опять превратился в явно поумневшего пройдоху, а сейчас… волк резко затормозил.

– Ваня, а бревнышки ты не в трактире позаимствовал?

– Ну, да…

– И чем ты их вышибал?

– Вот эти четыре плечами, а вот это, самое большое, лбом.

– Ваня, – до волка наконец-то дошло, – одолжи на время бревнышко. Вот это, самое большое.

– Зачем?

– Я тебя им подлечу, а потом…

– Что потом?

– Потом береги голову, Ваня. Ой береги… Ну, давай сюда бревнышко.

– Не дам. Это для избушки.

Их мирную беседу прервал шум, гам, вопли, отборный мат и женский визг, донесшийся до них из соседнего переулка. Волк, как и положено любому разумному существу, тут же нырнул под лестницу ближайшего магазинчика, а Ваня, как и положено нормальному дураку, рванул на шум, размахивая на бегу самым большим бревном, роняя на бегу те, что поменьше.

– Кто тут девушек обижает!!?

А в соседнем переулке шла серьезная разборка. Человек десять крепких мужичков дружно наседали на доброго молодца, который их мутузил направо и налево, лихо работая кулаками. Рядом, на булыжной мостовой сидела ослепительная блондинка в роскошном платье, и орала благим матом на всех подряд: